Бразильский ветеран Рубенс Баррикелло заявил, что по-прежнему очень мотивирован для выступлений в Формуле-1 и не знает, когда завершит карьеру. "Я смотрю на себя в зеркало и чувствую себя конкурентоспособным, и я буду гоняться, пока у меня будет это чувство. Я честно рассказываю людям о себе. Но пока что я не могу сказать, когда я завершу карьеру, потому что я испытываю большой энтузиазм. Я очень мотивирован и иногда даже сам себя боюсь", — цитирует Баррикелло Sky Sports.

Глава 9. Ошибки молодости.

В небольшой уютной гостинице в номере №7, в ожидании неотвратимо надвигающегося Гран-при Китая, коротали бесконечные часы ожидания небезызвестный нам ветеран формулы Рубенс Барикелло и его молодой напарник Нико Хюлькенберг. Барикелло в своей комнате, стоя перед зеркалом, занимался медитацией.

- То не глубокие старческие морщины прорезали моё лицо. То лицо закалённого в жарких схватках воина. А это, - повернувшись в профиль к зеркалу, произнёс Рубенс, - не толстое пивное пузо, а трудовой мозоль, натёртый бесконечными ночами любви. То не лысина сверкает в свете люстры, то бесконечная жизненная мудрость открывается взору всяк смотрящего. То не старик отражается в зеркале, то непревзойденный боец, без страха и упрёка...- тут Барикелло состроил гримасу а-ля Иван Грозный, - Тьфу !.. Так ведь и испугаться можно !  - Барикелло даже передёрнуло от произведенного самим на себя эффектом.

За сим монологом и застал его нарядно одетый Нико.

- Ну лана, старина, - прогнусавил юный Нико, - мы с Росбергом и Феттелем к тёлкам пошли. Помнишь еще,  кто такие тёлки? - и тупо заржал. - Ну я это, пошел. Пива много не пей, веди себя хорошо! И MTV долго не смотри. От него тупеют ! - опять тупо заржал Нико и громко хлопнул дверью за собой.

Барикелло грустными добрыми глазами проводил юного грубияна, подошел к телефону, и набрал номер:

- Алё, Михаэль ? Хата свободна !.. Приходи. Уеббера ? Ну бери, он всё равно припрётся сам. Девушки высший класс. Три. Из пресс-клуба. Тебе блондинка, само-собой, Михаэль, самое лучшее тебе, ты меня знаешь. Ну всё, жду.

Затем последовал еще один звонок.

- Мария-Луиза, пупсик, здравствуй ! Да, скучаю, жду. Приходите втроём, конечно. Самые лучшие кавалеры, ручаюсь.- и положив трубку, Барикелло снова повернулся к зеркалу.

Тем временем в паддоке происходили следующие события. Поздней ночью Чарли Уайтинг с тележкой из супер-маркета обошел все боксы команд и выгреб  из холодильников всё пиво, оставив после себя записку от руки следующего содержания: «Я, Чарли Уайтинг, данной мне властью федерацией Формулы-1, повелеваю запретить раз и навсегда употребление пива в боксах команд.»  Всё утро пинавшие балду механики, после обеда услышали наконец едва слышимый голос  совести, призывающий хоть немного поработать, и нехотя, с ленцой приступили к сборке болидов. Однако вскоре обнаружилось отсутствие столь необходимого в гараже напитка, и бурно негодующие механики собрались у офиса Чарли. Возглавлял стихийный митинг здоровый пузатый механик Торо-Россо, который громко орал, экспрессивно размахивая руками:

- Это что за беспредел, я спрашиваю ? Сначала пиво, а потом что, носки нас стирать каждый день заставите ?!!

- Точно ! Не стирали и стирать не будем ! - вторили ему другие механики.

- Да я мотор разобрал ! Как я без пива его обратно собирать буду ! - негодовал механик Феррари.

- Без пива ни один болид на трассу не выедет ! - продолжали раздаваться возгласы из толпы.

-  Сексуальная революция ! - вскричал маленький механик Силы Индии, и выбежав вперёд, стал размахивать флагом всех цветов радуги перед толпой. Механики на миг умолкли, отобрали у того флаг, шумно хрястнули его о колено, и мощными пинками отправили несчастного гея в большую урну для мусора.

- А ну подать сюда этого законотворца ! - и не шутку разошедшийся толстопузый механик принялся колотить в хлипкую дверь офиса, за которой укрылся Чарли Уайтинг.

Чарли, забрался в кресло, и поджав к подбородку колени, мелко дрожал, глядя как прогибается дверь под мощными пинками осаждающих.

- Всё, это конец, - думал в отчаянии Чарли, испуганно глядя на дверь, - но я не отступлю от принципов ни на шаг. И пусть мне будет плохо, но закон есть закон ! - и ему больше жизни захотелось сейчас очутиться в тёплых и ласковых объятиях Оксаны Косаченко, закрыв глаза, прижаться беспечно к её большим мягким грудям, и  думать, как приятно от неё пахнет свежеиспечёнными булочками.

Тем временем из глубины боксов к толпе подъехал на своей моторизованной инвалидной коляске сам Фрэнк Уильямс, именуемый среди механиков Железный Фрэнк, и остановился поодаль, наблюдая прищурясь за происходящим. Когда толстопузый перешел к активным боевым действиям, Фрэнк бесшумно тронулся и подъехал к нему. Механики Уилльямс как по команде умолкли и сделали три шага назад. Фрэнк подъехал вплотную к буйствующему механику Торо Россо, и протянув руку, сжал своей знаменитой железной рукой мошонку молодчика. Тот резко умолк и побледнел. Остальные митингующие тоже умолкли и следуя примеру механиков Уилльямс сделали три шага назад. Сэр Фрэнк, по-доброму улыбаясь и продолжая сжимать мошонку, другой рукой пригласил жертву наклониться поближе и тихо что-то тому прошептал на ухо. Толстопузый отчаянно кивал головой, как бы заранее соглашаясь со всеми доводами Железного Фрэнки.

- А теперь ступайте, и ведите себя хорошо, - тихим добрым голосом вслух добавил Фрэнк, отпуская толстопузого, чьё лицо густо побагровело и напоминало переспелый помидор. - Ступайте !

- Так бы раньше и сказали, - стали раздаваться миролюбивые возгласы из толпы.

- Ну если сам сэр Фрэнк этого хочет, тогда конечно.. - вторили другие.

- А я в молодости и без пива мотор перебирал, - добавил механик Феррари.

И с потирающим мошонку механиком Торо Россо позади, толпа негромко галдя, мирно разошлась. Сэр Фрэнк Уилльямс проводил их доброй улыбкой и бесшумно поехал дальше в своей моторизованной коляске.

А между тем трое молодых гуляк безуспешно пытались склеить хоть кого-нибудь в парке отдыха. Местные азиатские красавицы оказались весьма гордого нрава и сурового воспитания, и на неловкие потуги трёх юных кавалеров отвечали неприступными улыбками. С наступлением сумерек, объевшиеся мороженого герои, решили попытать счастья на местной дискотеке. Выпив для храбрости по баночке джин-тоника из ларька у входа в ночной клуб, они, посидев немного у барной стойки, вышли в середину танцпола и поразили всех присутствующих своими вычурными танцами. Танцы закончились предсказуемым появлением группы коренастых юношей с восточным разрезом глаз, которые под предлогом «поговорить» плотно отпинали трёх незнакомцев в местном туалете.

Ночная жизнь Шанхая била ключом. Отовсюду громко играла модная музыка, зазывающе сверкали неоновые огни ночных клубов и баров,  обещая райское наслаждение. Молодёжь парами прогуливалась по широким тротуарам, и только три никому ненужные на этом празднике жизни звезды Формулы-1, понурив головы брели в одиночестве. Мимо проехал сверкающий белый лимузин длиной с междугородный автобус и глухо затонированными окнами. Парни с завистью проводили его глазами.

-  Живут же люди… - прогнусавил Нико.

- Тёлки, наверное, обожают лимузины, - пробормотал неопытный Феттель.

- Вот нам бы так, с тёлками и в лимузине, - мечтательно добавил Росберг.

Тем временем Барикелло, с красивой миниатюрной брюнеткой, сидящей у него на коленях, выглянул в правое окно лимузина, принадлежавшего Михаэлю. За окном горели неоновые огни баров и ресторанов, а на широком тротуаре стояли три подростка и провожали автомобиль восхищенными взглядами. В другое окно был виден бар под названием «Irish pub», битком набитый механиками Формулы-1, и маленькая китайская официантка, на подгибающихся от усталости ногах, сновала между столиками, едва успевая разносить литровые кружки пива многочисленным посетителям.

- О, Рубенс ! - прервала наблюдения Барикелло красотка, отпила из бокала шампанского и прильнула к его губам в жарком поцелуе.

По правой стороне лимузина, на диване обшитом кремовой кожей,  сидела шикарная голубоглазая блондинка со стрижкой каре, и манерно курила тонкую сигарету. Наклонив голову, она томно глядела на Шумахера, которого пробило на воспоминания, и он рассказывал ей уже о своей двадцать пятой победе в карьере.

Уеббер молча сидел по левую сторону, держась за руку с миловидной негритянкой, пил дорогой виски и восторженно представлял себе бурный ночной секс-марафон с этой экзотической шоколадкой.

* * *

Утром, слушая за завтраком, как юный Нико, намазывая джем на тост и запивая его молоком,  взахлёб врал о своих ночных похождениях с местными тёлочками, Барикелло мечтательно улыбался и вспоминал жаркие поцелуи своей жгучей брюнетки.

10 апреля 2010 г.

Глава 10