FunnyFormulaСамый несерьёзный сайт о Формуле-1 |
|
День рождения Кими. Версия 2010 17 октября давно уже стал красным днём формульного календаря. В буквальном смысле. Еще в самом начале сезона Фелипе обвёл красным маркером эту дату в календаре, висевшем в его шкафчике. Календарь был его маленькой тайной, которую он бережно хранил до сегодняшнего утра. Именно сегодня должно было произойти это эпохальное событие: торжественное открытие шкафчика. Фелипе с завтрака бегал по паддоку и заговорщицким голосом требовал от всех пилотов клятвенного заверения в том, что в обед они придут к нему в раздевалку. О своей цели Фелипе таинственно умалчивал. Пилоты активно обсуждали странное поведение Фелипе, выдвигались самые разные версии. Например, Росберг решил, что будет мужской стриптиз и за час до назначенного времени уже торчал у двери раздевалки с шикарным букетом роз и романтичным выражением на лице. Льюис был уверен, что Фелипе хочет ему подарить свою коллекцию видеоигр. Виталик ждал, что Масса отдаст ему тайную книгу пилотов Формулы-1, ту, что передаётся из года в год №№№ старшими пилотами младшим, и куда каждое новое поколение записывает свои секреты - секреты удовлетворения жажды, жажды скорости. Хайфельд был убеждён, что Фелипе решил накрыть «поляну» и разминался с пивом в ожидании крутой попойки. Ну и так далее по списку. В назначенное время пилоты вошли в раздевалку Фелипе и молча замерли, немного озадаченные. В комнате сиротливо стоял один единственный кособокий шкафчик. Ни столов, ни стульев, ни видеоигр, ни шеста для стриптиза. Его отсутствие Росберг отметил сразу, очень расстроился, и обиженно сопел на груди Кубицы, которого это немало смущало. Фелипе подошел к шкафчику с одухотворённым выражением на лице, сделал глубокий вздох и вымолвил: - Друзья мои! Я очень волнуюсь. Я так долго ждал этого момента, - голос его срывался от переизбытка чувств. - Не могу говорить… И Фелипе, утерев набежавшую слезу, быстрым резким движением распахнул дверцу шкафа. В глубокой тишине раздался голос Петрова: - И чё? На задней стенке совершенно пустого шкафчика висел небольшой настенный календарь с изображением экзотической полуобнаженной красотки, а одно из чисел в октябре было обведено красным маркером. - Как «чё»??? - возмутился Фелипе, - что значит «чё»! Вы что, забыли?!! Неужели вы и вправду забыли? – голос Фелипе дрожал, словно он собирался расплакаться. Пилоты осознавали всю важность происходящего для Фелипе, переминались с ноги на ногу, тактично кряхтели, делали глубокомысленные рожи, кто-то от натуги даже пукнул, но не признался. - Какие вы чёрствые и неблагодарные! – в сердцах воскликнул Масса. - Как вы могли забыть этот день! Этот величайший день в году, лучший день! Лучше, чем рождество! Разве можно это забыть?!! Сегодня – день рождения КИМИ!!! Фелипе оглядел присутствующих восторженным взглядом, оценивая произведённый эффект. - А… Кими. Ну да, конечно, – пробормотал Льюис, ему очень не хотелось тратиться на подарок. - О! Кими! – восторженно воскликнул Хайфельд, ибо он прекрасно знал, что будет дальше. - А чё Кими? – недоуменно спросил Петров у многоопытного Кубицы. - Пи%%ец! – мрачно ответил Кубица. * * * Весь вечер пилоты шарахались по паддоку, в поисках подарка для Кими. Cамым популярным вопросом был: «А ты что подаришь?» Наиболее сообразительные просто пошли к Михаэлю за советом. Мудрый Михаэль сперва оценивающе смотрел на посетителя, потом глубокомысленно закатывал глаза к небу и называл некий предмет. Надо отдать должное вкусу и изобретательности Михаэля, поскольку к назначенному времени у каждого в руках был свёрток с подарком. Главный же подарок придумали совместными усилиями. Для этого был заказан огромный торт, из которого должны была выпрыгнуть девушка. Кандидатура "девушки из торта" вызвала живейшее обсуждение и жаркие споры. Альгерсуари и Хюлькенберг так и не смогли выбрать между Бьёнс и Рианной, дело закончилось потасовкой, разнимали дерущихся всем паддоком. Росберг предложил Джорджа Майкла, Михаэль хотел бы видеть Диту Фон Тиз, Роберт - Эдиту Пьеху, Кобаяши и Ямомото нахваливали на все лады Бритни Спирс, Алонсо - маму Феттеля, очень миловидную даму средних лет, а Лиуцци выдвинул Петрова, за что чуть не схлопотал в торец. Остановились на Жанне Фриске. Саму Жанну Петров заказал лично. Как обычно, спецрейсом, прямо из модного московского клуба. Она даже переодеться не успела, улетела в чём была: яловых сапогах до колена, норковом манто с брюликами, тельняшке и бескозырке. (Это, вроде как, был корпоратифф, по поводу ухода Юрия Лужкова с поста мэра Москвы. Жанна должна была исполнить для Юрия Михалыча танец «Яблочко». Нам олигархов не понять.) Само мероприятие, «день рождения Кими», должно было состояться на яхте главного героя, которая уже стояла в порту, украшенная ёлочными гирляндами и надутыми разноцветными презервативами. Надувал их лично Кими, во время долгого морского перехода Финляндия – Южная Корея. Приходили пилоты парами, в своих гоночных комбинезонах. На вопрос: «Почему в комбинезонах?», - мудрый Михаэль отвечал: «Так надо!» Последним на борт яхты на двух подкатных домкратах ввезли коробку с тортом, замаскированную под коробку с тортом. Кими был всем очень рад, особенно подаркам. Фелипе с благоговейным трепетом подарил Кими точную игрушечную копию болида Феррари образца чемпионского 2007 года и собственноручно сделанной надписью «Кими» на борту. Кобаяши устроил целое торжество, выдержанное в лучших японских традициях, с танцами и костюмами, и подарил Кими катану, настоящий самурайский меч. Льюис быстренько всучил Кими поломанный джойстик от Playstation и юркнул за стол. Михаэль важно подарил озадаченному Кими большую, размером с пони, бронзовую статую Пегаса, со словами: «Со смыслом». Росберг подарил розовую рамку со своей фотографией. (На фото он в широком шелковом кимоно, с изображением цветов сакуры, сидит в плетёном кресле и любуется на океан). Алонсо подарил книжку Жана Бодрийяра "В тени молчаливого большинства, или конец социального". Кими полистал её немного, недоумённо почесал затылок и спросил: - В тени молчаливого большинства, или конец социального? Что это?.. Нисколько не смутившись Алонсо ответил: - Кич! Наимоднейшая вещь в самых лучших домах Европы. Обязательно прочти! - и уверенно зашагал к столу. Кими еще немного полистал книгу, потряс её, в надежде, что оттуда может быть выпадут деньги, или марки, на худой конец... Убедившись, что книга пуста, он засунул её под диван. Рубенс потеребил белобрысую шевелюру Кими и с улыбкой вручил ему свой бразильский крем от загара, со словами: «Держи, пригодиться». Кстати, Халк очень позавидовал Кими, ведь он-то знал, какими волшебными свойствами тот обладает. Сам же Нико, как и все до одного остальные пилоты, подарил маленькую, размером с хорошо откормленную курицу, бронзовую статую Пегаса. Очевидно, все они испросили совета у Михаэля. Отличился, разве что, многоопытный Кубица, подаривший большую банку солёных огурцов. * * * Итак, подарки свалены в кучу на двуспальную кровать, гости расселись вокруг большого стола в кают-компании, во главе которого сияет светодиодными лампочками сам виновник торжества в шляпке пчёлы Майи с рожками, и наваливают себе в тарелки горы салата «Оливье». Алонсо, первым делом, урвал аппетитный, огромный, толстый, сочный, истекающий бульоном, хорошо прожаренный, всё еще «сердито шкварчащий» стейк. Уеббер схватил двумя руками курицу, утробно рыча, разорвал её пополам, с хрустом откусил огромный кусок от одной половины и методично принялся его жевать. Михаэль был на диете, и потому сразу придвинул к себе всё блюдо с горкой редких дальневосточных крабов. У Кубицы на тарелке одиноко скучал солёный огурец, а Хайфельд и вовсе обошелся «кириешками». Как ни странно, первым произнести тост решил Алонсо. С характерными грузинским акцентом и жестикуляцией, он торжественно и не торопясь произнёс: - Однажды вИсоко в горах, черепаха и заяц поспорили, кто быстрее! И как все помнят, выиграла хИтрая черепаха. А бИстрый, но глупый зайчик – прАиграл. Это знают всЭ. Но мало кто знает, что на самом дЭле Адынокий Арёл, на вИсокой скале, вИдэл эти зАмечательные сорэвнования. Абыдна стало ему за зайца, очень абыдна… Тогда он подлетел, схватил чэрепаху, поднял Иё вИсоко в нэбо и бросыл в сАмое глубокое ущэлье. Так вИпьем же за чэстную бАрбу! - А фабула? – недоуменно спросил Михаэль. - Как говорит сеньор ДоменикаЛи, очень Уважаемый человЭк, - пэрвИй - всегда пэрвИй, дАже если он втАрой. Михаэль подумал, согласился, и молча опрокинул стопку. Его примеру последовали остальные, правда, у Массы остались смутные подозрения, что Фернандо сказал что-то не так, но что?.. И Фелипе погрузился в раздумья, однако, ненадолго. Словно очнувшись, он подскочил, схватил стакан, и мычащим голосом произнёс: - Кимка, брат, да я за тебя! Ы-ыыыыыыы-ыыыыы….. – и немедленно выпил. Впрочем, и в основном, еда была не главным пунктом в меню. Самое пристальное внимание трапезники уделяли, конечно же, многочисленным бутылкам с финской водкой, в чём немало преуспели. Когда пустые бутылки, в огромных количествах валявшиеся под столом, уже мешали вставать со своих мест и произносить заздравные тосты, изрядно захмелевший Масса, икнув, уронил пустой стакан туда же, под стол, и, выпучив глаза, потребовал: - Тоооооо-о-о-о-орт! – и громко стукнул вилкой по тарелке, разбросав остатки салата по сторонам. "Торт давай, давай торт! Фриске давай!" - раздались пьяные кыкрики из-за стола, и тут же Халк и Барикелло, как самые молодые, были отряжены на доставку торта. Свет погасили, и под бурные аплодисменты огромный, красивый как цветочная клумба, монументальный как египетская пирамида, светящийся колышущимися огненными лепестками свечей, появился праздничный торт. Альгерсуари «врубил на полную» любимую группу Кими - «Рамштайн». Все поднялись со своих мест и запели: «Наш Кими славный малый, об этом знают все», и на слове «все» крышка торта шумно откинулась вверх, а на вершине торта, словно римская статуя застыл обнаженный … Росберг, самодовольно демонстрируя присутствующим свою мужскую стать. Как Апполон Бельведерский, Росберг сиял в колеблющемся свете праздничных свечей. От неожиданности Альгерсуари даже случайно вырубил аудиоаппаратуру, Льюис испуганно ойкнул, Михаэль вопросительно вскинул брови, и в напряженной тишине раздался голос Петрова: - Чё за дела? А где Жанна Фриске? - Росберг! Какого хрена? – возмущенно крикнул Халк, и первым запустил в бедного Росберга приличной горстью салата «Оливье», зачерпнув прямо из общей миски. Надо ли говорить, что его примеру последовали остальные пилоты, прицельно швыряя в Нико всё, что еще оставалось на столе: куриные окорочка, солёные огурцы, жульен с грибами, финские колбаски, заливная рыба, и, конечно же, бутерброды с икрой.. Алонсо избирательно швырялся шпротами из большой консервной банки, но особенно усердствовал Кими, ибо Жанна Фриске было тем единственным, ради чего он собрал тут эту кодлу, и тому не суждено было сбыться… О Жанне Фриске он мечтал давно и тайно писал ей любовные SMS-ки, подолгу сидя в задумчивости у себя в туалете на горшке. С криком «дураки!», под свист и улюлюканье толпы, глубоко обиженный Росберг соскочил с верхушки торта и, прикрывая руками причинные места, ретировался в неизвестном направлении со сцены, где события продолжали развиваться не по сценарию, и не по задумке режиссёра, а сами собой, безо всякого смысла и логики. Отбрасывая кончиками сапог разбросанную по полу еду, в комнату вошла шикарная Жанна Фриске, с наполовину опустошенной литровой бутылкой водки в руке и бескозырке. Она медленно шла шатающейся походкой, тушь на ресницах оплыла, глаза туманно смотрели в никуда. Жанна безо всякого музыкального аккомпанемента пела низким хриплым голосом, лишь изредка попадая в ноты: Потому, потому что мы пилоты. Трасса наш, трасса наш родимый дом. Первым делом, первым делом на пит-стопы, Ну а к девушкам, а к девушкам потом. Тут она остановилась, замолкла, и глядя прямо перед собой, громко и чётко произнесла: - Чо мы вылупились ? Вы кто, пи … стопы? Публика замерла. Кими сорвался со своего места и, подбежав к Жанне, схватил обеими руками её свободную ладонь, и чувственно прошептал: - О, Жанна! Та, презрительно оглядела его с ног до головы, и, оттолкнув в грудь, добавила: - Отвали, блондинчик. Отхлебнув из горла, Жанна походкой падшей женщины подошла к смущенно улыбающемуся Льюису и, приблизив свои губы прямо к его лицу, голосом еще более падшей женщины сказала: - Угости даму папироской, красавчик… - дыхнув при этом густым перегаром в нос Льюису. Льюис поморщился и озадаченно обернулся на Кими. Тот, опешив от неожиданности, густо покраснел, выбежал на палубу и укрылся от всех на корме яхты, в канатном ящике. - Я…Я-я-яяяя… - заблеял Льюис, беспомощно озираясь на товарищей, в поиске поддержки. Но те лишь сильно завидовали ему, перешептываясь между собой фразами типа «Вот подвезло парню, так подвезло… сама Жанна Фриске!». Жанна подцепила его пальцем за пояс и потянула за собой: - Пойдём, пупсик, тут есть шикарная каюта, и там никого нет… Ну же… - и она потащила Льюиса за собой. Тот упирался в пол, скользя по салату «Оливье», жалобно скулил и звал на помощь, а в глазах застыла обречённость. * * * Казалось ни что на земле не в силах остановить Жанну Фриске, как на пороге кают-компании появилась Николь Шерзингер, в безупречном деловом костюме от Версаче, с сумочкой Луи Виттон и в больших солнечных очках. - Ах ты Сучка крашеная! – неожиданно, на ломаном русском крикнула Николь. - Отчего же крашеная! Это мой натуральный цвет! – стандартно ответила Жанна и гордо подняла подбородок. - Люськ, Люсьен! Она к тебе пристаёт? На этой фразе Льюис отчаянно закивал головой, не издавая при этом ни единого звука. Жанна за словом в карман не полезла: - А почему сразу "пристаёт"? Может у нас любовь! - Кака така "любовь"? - А вот така любовь! Как в кино. - Сейчас я покажу любовь... Обоим!!! Николь взвизгнула, и на ходу стаскивая туфли, кинулась на соперницу. Правую туфлю она оставила в руке, намереваясь тонкой шпилькой садануть вражину в глаз. Но Жанна не сплоховала. Просчитав обманный левый Николь, она нагнулась, пропуская острый каблук над головой, и попыталась нанести удар снизу в челюсть. На этом искусство борьбы воительниц иссякло и они вошли в ближний бой, вцепившись друг дружке в волосы. Накладные ресницы и ногти, блестки макияжа, вырванные волосы сыпались на пол. В ход пошли ухоженные пальчики, изящные локотки и фарфорово-жемчужные зубки. Крики и ругань перемежались с треском рвущейся ткани. Очень быстро, схватка перешла в «партер». - Отличный у тебя аперкот. - А у тебя хватка, как у анаконды, - ответила Жанна, потирая шею. - Всё-таки тебе лучше сменить парикмахера. Я слышала, у вас есть такой - Зверев. - Он и делал, - Да?! - Вот тебе и да! - А ты конфеты любишь? Ассорти? - убирая волосы, спросила Николь. - Лю! Но водку больше, – отбросив непокорную прядь со лба, ответила Жанна. - Идём? - А с этим делать будем? - Жанна ткнула пальцем в изумлённого Льюиса. - Да пошел он. Не мужик, а так, сувенир. Даже усов нету. Никуда он не денется в открытом море. Пошли лучше выпьем, ПОДРУГА! И оставляя мокрые пятна на чистой палубе, расталкивая зрителей и грациозно покачивая бёдрами, девушки скрылись в каюте капитана. * * * Между тем, возбуждённый схваткой двух красоток и неумеренным потреблением водки Роберт дошел до той кондиции, когда в жилах закипела кровь его далёких предков, «Краковских шляхтичей», состоявших на службе у короля и прославившихся своими лихими гулянками. С криками «Курва матка!» и «Пся крэв!», Роберт скинул верхнюю часть комбинезона, и, оседлав потерявшего чувство реальности Уеббера, скакал по палубе взад и вперёд, свистя и гикая, размахивая при этом катаной, как шашкой. Те, кто еще был в состоянии самостоятельно передвигаться, бросились врассыпную, ища спасения там, где это только было возможно. Михаэль попытался залезть к Кими в канатный ящик, но получил категорический отказ. Льюис попробовал найти пристанище в каюте капитана, в компании двух подвыпивших дам, но покинул корабль через иллюминатор. Лиуцци вознамерился взобраться на мачту, но его тщетная попытка была уверенно пресечена молниеносным движением клинка, эффектно разрезав поддерживающие канаты, от чего мачта со страшным скрипом медленно начала падать за борт, увлекая обезумевшего от страха Лиуцци. С диким криком Витантонио рухнул в воду, составив компанию уже купающемуся Льюису. Оставшиеся забаррикадировались в моторном отделении, с ужасом ожидая худшего. И лишь маленький смелый японец Ямомото попытался противостоять яростному напору Кубицы. С криком «Моя быть камикадзе, Кубица-сан!» он схватил корабельную «машку» (швабра, с моющей насадкой в виде пучка верёвок) и попытался преградить путь кавалерии. Но Кубица, сверкнув глазами и с львиным рыком: «Напшут, Уэббер-р-р, напшут!», пустил своего жеребца в галоп, перерубил швабру один махом, опрокинул соперника на пол, победоносно вскинув катану над головой, громко прокричал: «Ешчэ Польска не згинела!» и пустил коня рысью в поисках новых врагов. К счастью для будущего Формулы-1, Роберт довольно быстро загнал своего жеребца-Уеббера, и вместе с ним рухнул на палубу, оказавшись лицом к лицу с Хайфельдом. Тот медленно приоткрыл глаза и, путая слоги, спросил: - Вы.. ешь… Выпы… выш.. ешь.. ? - Очевишче, пан Хайфельд, и не еден раз, - кивнул Роберт, а потом, с укоризной глядя в сторону распластавшегося прямо на палубе Марка, добавил - Алеш... Уэббер-Уэббер... КОНЬ пийяны! Отчитав Уеббера за излишнее пристрасие к крепкому алкоголю, Роберт и Ник кое-как поднялись на четвереньки и медленно поползли в сторону кают-компании. * * * Между тем Рубенс, который просто не заметил всей этой суеты, спокойно расставлял Пегасов вдоль стены и восьмой раз пытался их пересчитать. Но это у него никак не получалось. Всё портил тот самый большой Пегас Михаэля. На нём счет почему-то сбивался. «Что, Михаэль, думаешь отличился? Хрен тебе!» - сказал вполголоса Рубенс и принялся поливать компотом из графина маленькие статуэтки, приговаривая: «Вы растите, маленькие Пегасики, подрастайте, станете большими, и отп%%%ите старого Пегаса!» За сим занятием его застал сам Михаэль. - Э-эээ… Рубенс? Опешивший поначалу от неожиданности Рубенс, недолго о чём-то поразмышлял, подняв глаза к потоку, а потом вылил остатки компота на «большого Пегаса», со вздохом: «Первый, он всегда первый»… * * * Не зря Корею называют «страной утренней свежести», поверьте, не зря. Тот, кто хотя бы раз встречал рассвет на море в тех широтах, наверняка на всю оставшуюся жизнь запомнит этот яркий огненный шар, пронизывающий своим тёплым светом пахнущий рыбой воздух. «Какого чёрта так рыбой воняет?» подумал Кими и перегнулся через борт яхты. - Хозяина хосет риба? Скусный риба! Свезий… – раздался голос из небольшой рыбацкой лодки, проплывающей мимо яхты. Сухой старичок держал крупную рыбину за хвост и тряс ей, желая получить за неё пару монет. - Не, спасибо! – ответил отказом Кими, - кок вчера удрал с яхты в самом начале вечеринки, а я рыбу готовить не умею. Итак, про кока Кими помнил. А дальше всё было как-то смутно. «Были подарки, был Пегас, да, кажется, была Жанна Фриске, или это был сон? Надо бы глянуть, что к чему» - подумал Кими и пустился в обход корабля. Зрелище, открывшееся его взору, было отнюдь не для слабонервных. Мачты не было, она плавала в море неподалёку. Остатки оборванных корабельных снастей болтались, раскачиваемые лёгким утренним бризом и поскрипывали. В море за бортом, уцепившись за мачту, дремали, нервно подёргиваясь и время от времени подгребая ногами, Лиуцци и Льюис. Обнаженный Росберг, перемазанный оливье и жульеном с грибами, оседлал нос яхты, поёживался от утренней свежести, и мирно дремал, олицетворяя собой богиню, которую древние греки вырезали на носу своих кораблей. Прямо на палубе, широко раскинув руки и ноги, валялся Уеббер, он громко храпел и жевал во сне обрывок верёвки. На поручне ограждения висел, сложенный пополам, Ямомото. В приоткрытую дверь машинного отделения был виден с десяток вповалку лежащих тел. Дверь капитанской каюты была заперта, и оттуда едва доносились пьяные женские голоса, Кими смог лишь разобрать очень часто повторяющиеся слова: «Все мужыки сво!». На мостике, закрывшись изнутри, удобно устроился в мягком кресле и сладко сопел Алонсо, накинув на всякий случай на себя спасательный жилет. У входа, прислонившись спиной к двери, сидел, свесив голову на грудь, спящий Масса. Вероятно, ночью он хотел найти убежище там же, на мостике, но Алонсо не впустил его, и Фелипе заночевал там, где стоял и долго стучался в двери. В кают-компании на диване спали в обнимку Рубенс и Михаэль. Пол был завален бутылками в бесчисленном количестве, тарелками и остатками еды. Хрустальной люстры на потолке не было, она увенчала собой остатки праздничного торта. Стёкол в иллюминаторах тоже не было. Почти во всех каютах отсутствовали двери, некоторые стены были проломлены насквозь, и лишь Пегасы ровным рядком выстроились у стены в луже компота. Большой бронзовый Пегас стоял строго посередине помещения, и верхом на нём, приобняв крылатого коня за шею, дрых Кубица, который так и не выпустил катану из рук. Кими подошел к столу, в надежде залить великую сушь во рту стаканчиком компота. В полной тишине брякнула посуда. Лежавший лицом в тарелке Хайфельд шевельнулся, открыл глаза, увидел Кими, улыбнулся, и сдавленным голосом, едва ворочая распухшим языком, тихо сказал: - Славно … по-гу-ля-ли…. 12 октября 2010 Bananan & yumjaagiyn
|
No Copyright by Serge 2010, 2011, 2012 |